Иногда Эрик думает о том, что если бы не Чарльз, то давно бы схлопотал пулю в лоб от Правительства США. И такую бы даже при помощи своих способностей он не остановит.

А, возможно, Эрик бы просто утонул в своей жажде мести будучи глупым и вспыльчивым юнцом с памятной монеткой в ладони. Ведь сны про концлагерь преследуют его уже многие годы.

Их дружба перерастает во вражду так много раз, что Эрик уже сбивается со счёт. Он думает о том, что Ксавье раздражает его всё это время, словно надоедливая муха в жаркий день. Этой своей справедливостью и любовью к обыкновенным людям. Ведь именно мутанты – венец эволюции, а не жалкие трусы и лжецы без способностей.

Леншерр хочет уничтожить Ксавье каждую чёртову минуту в пылу очередного конфликта, но что-то мешает. Возможно, остатки совести, а может эта странная общая любовь к Рейвен? Эрик не знает.

Восстановление школы для мутантов проходит быстро и аккуратно. После пришествия Апокалипсиса Эрик до сих пор чувствует вину за ситуацию с Чарльзом, но не спешит извиняться. У каждого из них своё мнение и видение на эту ситуацию.

С Джин Грей работается спокойно. Эрик удивляется этой тихой и приятной девушке с живым огнём в глазах. Он видел, что она сделала с Апокалипсисом. Встать на её пути – верная смерть.

— Чарльзу плохо, — тихо говорит Джин, чтобы её услышал лишь Лэншер, а затем уходит в сторону парка навстречу Скотту.

Эрик усмехается и идёт внутрь здания. Он долго ходит по полупустым коридорам, так как большинство детей на улице. Кабинет Чарльза восстановлен почти идентично прежнему. Непривычно видеть Ксавье в новом безволосом образе, но не Эрику судить о красоте и моде.

— И долго ты будешь держать обет молчания, — он усаживается в кожаное кресло напротив.

Чарльз лишь хмурится, но не отвечает. Смотрит куда-то в сторону равнодушным, пустым взглядом.

— Апокалипсис заставил нас всех задуматься над тем, а смогут ли мутанты сосуществовать рядом с обычными людьми без попыток их поработить, — продолжает Эрик. — Рано или поздно будут новые стычки с ними.

— Я понял твою точку зрения, но всё равно не приму её, — наконец-то Чарльз смотрит ему прямо в глаза. — Спасибо за помощь. Я даже предложу тебе остаться…

— Но я откажусь, — Эрик улыбается и откидывается на спинку кресла, сложив руки на груди. — Ты ведь знаешь меня. Мне впервые хочется тишины и покоя.

Он не знает, что ещё сказать.

— Мне очень жаль, Эрик, правда. Всё, что с тобой произошло…

— Ох, Чарльз, не включай вновь эту пластинку. Тебе сейчас плохо, а я справлюсь как-нибудь сам. И на этот раз даже не я попытался убить тебя.

— Хотя руку приложить к этому делу хотел, — Чарльз горько усмехается. — Но не получилось.

— О да.

После этого Эрик покидает школу, потому что он никогда не был привязан к этому месту по-настоящему. Как тот же Чарльз, Рейвен, Хэнк или Джин.

Да и с Чарльзом они так или иначе находятся по разную сторону баррикад. Словно играют в шахматы не просто за столиком в кафе, а в реальной жизни. Эрик не любит проигрывать, но временами позволяет своему другу (врагу?) вести счёт в свою пользу. И это для них обыкновенная ситуация.

Когда-нибудь они точно уничтожат друг друга, но Эрик подумает об этом завтра.